Что до того, как я покинул Темный лес и стал разведчиком громил… Что ж, я считаю, место рождения еще не определяет то, кем ты станешь.
Мне с рождения говорили, что я от всех отличаюсь: во-первых, я совсем не умел лазать и не мог вскарабкаться даже на самое разлапистое дерево в Темном лесу — к счастью, я бросил это занятие до того, как успел покалечиться. Во-вторых, я люблю мясо. Запах плоти из моего рта сводил моих соседей-вегетарианцев с ума. В третьих, моя кожа не зеленая, а потому меня всегда замечали первым. Никто не хотел играть со мной, и вскоре у меня остался лишь один друг, Зорн.
На самом деле, я читаю, что единственным существенным отличием от других у меня было зрение. Я хорошо вижу только то, что находится далеко, и поэтому мне пришлось носить специальные очки.
Однажды мать поставила передо мной миску с похлебкой и, строго посмотрев на меня, сказала: «Аларо, завтра тебя ждет церемония совершеннолетия! Что ты собираешься делать?»
Я тут же проглотил всю похлебку и сунул в карман экземпляр «Сказок пустыни». Каков наглец.
Я стал единственным в семье, кто пять лет подряд не мог пройти церемонию совершеннолетия. Для этого нужно было объединиться в отряд с другими ребятами, отправиться в самую загадочную часть Темного леса и принести оттуда трофей.
«Никто так и не хочет объединяться с тобой? — спросила мать со вздохом. — Пора бы тебе перестать мечтать о пустыне. Такие мечты могут быть опасными, особенно для лесных жителей».
Разумеется, она была права. Тихий и спокойный Темный лес был прекрасным местом. Здесь никому не приходилось терпеть палящее солнце и невыносимую жару и бороться за выживание, подобно героям моих любимых «Сказок пустыни».
«Нам никто не грозит, кроме времени», — заявляли старые дубовые мудрецы, прожившие уже очень много лет.
Но, возможно, вас, как и меня, тянет к неизведанному? Это сильная врожденная тяга к исследованию мира, к поиску нового дома… Такого, какой вы сами для себя выберете.
Такие дела. Когда мне пришло время покинуть Темный лес, никто не пришел меня проводить и никто не захотел пойти со мной, кроме Зорна.
Мы направились на запад и через несколько дней достигли вершины горы Болай.
Чудесный теплый запах коснулся моих ноздрей. Я посмотрел вдаль и за горами увидел бесконечное море желтого песка. То тут, то там белели ссохшиеся кости, напоминая о том, что в тех краях повсюду таилась смерть. Золотистые дюны убегали на запад, их извивающиеся гребни тянулись к самому горизонту.
Мне не терпелось покататься по склонам дюн, прижимаясь к горячему песку. Я слышал биение сердца пустыни: журчание воды в потаенных источниках, жужжание жуков и вой жаркого ветра — все это казалось таким знакомым, ведь я много раз видел это место во снах.
Так я и начал странствовать по пустыне. Желтая кожа, выделявшая меня в родном лесу, отлично помогала скрываться среди песков. Я побывал в Дьявольском песчаном замке, который считается логовом опасных Песчаных когтей. Я подсыпал мощное слабительное им в обед и улизнул с ценной добычей. Я прокрался в Храм провидцев ради их мистических тотемов. Проклятия и крики храмовых стариков меня ничуть не напугали. Я сколотил целое состояние, делая ставки на кровавые бои на Багровой арене, и чуть не умер от укуса ядовитой змеи на Костяных полянах…
В конце концов я решил поселиться в Кантере, городке, стоящем в оазисе посреди пустыни. Здесь любят чужеземцев, а купцы продают всяческие редкости из земель громил, носителей света и лесных жителей… Бывает, привозят товар даже из владений могилорожденных. Мы с Зорном зажили хорошо, проводя время за холодными коктейлями.
«Нам никто не грозит, кроме времени», — сказал я как-то вечером Зорну.
Я валялся на песке, наслаждаясь мягкими закатными лучами, как вдруг кто-то наступил на меня.
Я вскочил на ноги, готовый рвать и метать, но увидел перед собой лишь громилу, который поклонился и попросил прощения. Он объяснил, что был странствующим пустынным мудрецом и не хотел меня обидеть. Он якобы просто медитировал.
Я осмотрел этого вежливого громилу с головы до ног. Он был наполовину человеком, наполовину соколом. Судя по его потрепанной одежде, он и правда давно скитался по пустыне.
«Медитируешь в пустыне? — спросил я. — Что это значит?»
«Я думал о том, — сказал он, — как война между племенами превратила эту прекрасную пустыню в такое жуткое место».
Я пожал плечами, не зная, что на это ответить.
«Мой народ, — продолжил скиталец, — считает, что воины наслаждаются только видом крови. А ты как думаешь?»
«Разве это неправильно? — рассмеялся я. — Никто не любит тех кто выделяется. С такими стремятся расправиться, даже если они принадлежат к тому же племени».
Огонь в глазах громилы тут же погас. Он покачал головой: «Такая жестокость со временем разрушает душу, и ты можешь потерять себя».
Не стоило мне болтать с этим безумным философом.
В следующий раз я увидел его в Кантере, когда город был окутан едким алхимическим туманом. Племена соколов и медведей только что закончили жестокое сражение, которое я пропустил из-за того, что был в охотничьих угодьях громил.
Шумные рынки и жилые районы — все было уничтожено алхимическими снарядами. А ведь я почти забыл, что эта пустыня принадлежала громилам, которые постоянно вели между собой войны.
Проклиная себя, я искал среди руин Зорна, которого не взял в тот день с собой на охоту.
«Пойдем со мной», — сказал возникший за моей спиной безумный философ. Он попытался остановить меня, но я яростно отбивался.
Затем он сказал то, что заставило меня застыть на месте: «Твой друг у меня».
Не веря безумцу, я все же последовал за ним на окраину города. У меня наготове был отравленный кинжал, которым я собирался тут же его прикончить, если он мне соврал.
Когда мы поднялись на очередную дюну, я был ошеломлен открывшимся мне видом: закатное солнце озаряло песок, толпы народу ставили палатки и разжигали костры. Все они бросили свои дела, чтобы поприветствовать философа. Они благодарили его за то, что он помог им сбежать с бойни и найти мир. Они спорили, как заново отстроить Кантер. Там же, в толпе, стоял улыбающийся Зорн.
Я подошел и смахнул пыль с его набитой соломой головы. Да, Зорн был пугалом, куклой — лишь он сопровождал меня в изгнании.
Тут выяснилось, что безумный философ был вожаком элитного отряда. Действуя на опережение, он успел вывести большинство жителей Кантера, включая Зорна, в безопасное место.
«Ненависть не приносит ничего, кроме разрушения. Лишь превозмогая наши предрассудки, мы сможем построить себе настоящий дом, — сказал он и протянул мне руку. —
Меня зовут Скриат. А тебя?»
Взгляд Скриата обладал поистине волшебной силой, и я не мог не пожать его руку.
«Я тоже изгой, — сказал Скриат, и я увидел свое отражение в его глазах, — но вместе мы найдем себе приют».
Я принял рог Скриата и присоединился к разведчикам громил, ведь в глубине души я знал, что среди них мне самое место.
Закат догорел, и на небосклоне появилась первая звезда.
