С Соней мы знакомы уже много лет. Когда мы встретились, она была одной из тех несчастных, кто копошился в темных и опасных переулках трущоб. У нее были длинные светлые волосы (впрочем, их сложно было разглядеть из-за грязи и вшей), которые она подолгу заплетала в косы. Она была одной из нас: еще одним жалким и беспомощным существом, затерявшимся среди хаоса и суеты. Ее постоянно ловили и били за воровство, и я часто делилась с ней добытыми овощами. В ответ на мою доброту она отрывала мне немного краденого хлеба. Шли дни, недели и месяцы, и скоро мы уже неплохо знали друг друга.
О, Соня была умницей. Круглый год она якшалась с разными торговцами и изучила черный рынок лучше, чем кто-либо другой. Удивлена ли я, что она так сдружилась с Нарой? Конечно, нет. Нара ведь была самой ловкой и неистовой воровкой в наших трущобах. Начав работать вместе, они стали так хорошо друг друга дополнять, что больше их никому не удавалось поймать. Каждое их дело приносило хорошую прибыль. Они всегда делились с нами добытыми деньгами и товарами. И все же нас без конца донимали другие банды.
Как-то вечером Соня пришла к нам. Им с Нарой надоело, что другие банды вечно нас притесняют, и они решили создать собственную организацию. Это укрепило бы положение нас, сирот, живущих в переулках Растпорта. Они с Нарой рассказали нам, чего хотят добиться: мы должны были начать жить хорошо, как одна семья, есть и пить вдоволь. О таком мы и мечтать не смели. Так появились Шуршалки, и мы, наконец, обрели дом.
Шуршалки очень быстро заработали себе репутацию в Растпорте. Суровый нрав Нары приводил другие банды в ужас, но им не дано было понять великий замысел Сони: она хотела сделать Шуршалок сильнее и влиятельнее, чем любая другая из банд Растпорта.
Кровь и розы… Это, на мой взгляд, идеальные символы для Нары и Сони. Нара залила эту грешную землю кровью бесчисленных противников, а Соня была прекрасной розой, расцветшей в грязи и покрытой грешными шипами.
Чтобы получать хороший доход, нам, Шуршалкам, нужно было найти свою нишу. Ею в итоге оказался новый рынок… «особых» товаров. Это был наш шанс разбогатеть. Нара подкупила чиновников, чтобы корабли Шуршалок могли привозить в город награбленное. Добыча хранилась в порту, и ее сбытом занималась Соня. Каждая из них занималась своим делом, и мы сумели неплохо разжиться на новом деле.
Со временем Соня осознала, что контрабанда вовсе не была безопасным занятием: сама она всегда чтила и соблюдала неписанный кодекс контрабандистов, но в банде появлялось все больше и больше народу, и не все были такими уж идеалистами. Кое-кто не гнушался ради собственной выгоды работать сразу на несколько сторон. Кто-то выдал все тайные маршруты Шуршалок, и теперь их могли ограбить. И что хуже всего, предателем мог оказаться кто-то из «семьи».
В сердцах у всех нас поселился страх. Кто-то из тех, кому мы доверяли, с кем делили хлеб и бились плечом к плечу, выдал все наши секреты соперникам. Нара без труда уничтожала тех, кто пытался нас подстеречь, но семена подозрения уже укоренились в душе у многих Шуршалок.
Тогда-то между Нарой и Соней случилась первая ссора. Нара хотела казнить тех, кого подозревали в предательстве, на глазах у всех Шуршалок и в назидание им. Она подумывала начать с тех, кого приняли в банду позже всего. Ее ярость и смятение ужасали меня, и я знала, как надменно относились к новичкам многие «ветераны». Им уже не хватало богатств, получаемых от Шуршалок. Они жаждали еще больше власти и втайне плели заговоры, вовлекая в них новичков.
Соня, напротив, не была уверена в необходимости таких жестких мер. Возможно, она не хотела знать, насколько коварными были те, вместе с кем она росла среди грязи и трущоб. Как бы то ни было, она не хотела убивать предателей, предпочитая более «гуманное» изгнание.
Спор кончился тем, что Нара убежала, хлопнув дверью. Соня не проронила ни слова: возможно, она презирала себя за сомнения и переживала из-за ссоры с Нарой. Лично я думаю, что Соня все еще верила в первоначальную цель Шуршалок: дать надежный приют тем, кто вынужден копаться в грязи среди трущоб. Разве могла она, достигнув этой цели, изгнать кого-то из своей «семьи»?
Нара пропала. Однажды она отправилась в море и больше не вернулась. Соня отправляла Шуршалок на поиски, но те не нашли ни следа. Другие банды решили, что без Нары мы лишились самого надежного защитника, и начали засматриваться на то, что раньше безусловно принадлежало нам. Недовольство среди Шуршалок тоже росло. В тавернах я слышала, что кое-кто из наших подумывал устроить переворот.
Не все поддерживали Нару. Кое-кто из ветеранов втайне радовался, мечтая занять ведущее место Сони. Соня же, наконец, начала понимать, что происходит, и перестала доверять старой гвардии и терпеть ее выходки. Подавив жалость и боль от пропажи Нары, она начала внимательно приглядываться к тем, кто ее окружал. Без труда вычислив предателей и хорошенько помучив их физически и душевно, она выбросила этих людей обратно в грязь и нечистоты — сломленными и никому не нужными.
Никто не ожидал, что эта девчонка, которая раньше заливалась слезами, если кто-то стянет у нее кусок заплесневелого хлеба, может быть такой жестокой. Соня расправлялась с предателями еще безжалостнее, чем Нара, и вскоре никто и помыслить не смел об измене. Весь Растпорт был в ужасе. Соня перестала жалеть своих, и сиротам, которых она спасала, приходилось дорого платить за свои привилегии.
Сейчас я едва могу узнать в ней ту, прежнюю Соню. Она сбрила свои длинные золотистые волосы и набила на висках розы. Она мне больше не улыбается — лишь смотрит ледяным взглядом и, видимо, размышляет, не собираюсь ли я предать ее. Она доверяла нам, а мы не смогли отплатить ей беспрекословной преданностью. Теперь она постоянно следит за Шуршалками, и даже если ей приходится тяжело, она никогда не отступит. Она знает, что Нара сможет вернуться, только если Шуршалки станут еще сильнее.
Соня подобна шипастой розе из каленого железа. Она раздавила бесчисленное количество предателей, избавилась от остатков доброты и получила высшую власть. Шуршалки стали не просто империей, которую они с Нарой построили вместе, но живым свидетельством ее целеустремленности и алчности.
Я могу лишь наблюдать за ее грешной жизнью. Кто-то назовет ее жестокой, кто-то — великой. Соня никогда не будет довольствоваться тем, что у нее есть. Когда-то у нее было доброе сердце, но теперь в ее полной власти и жизнь и смерть Шуршалок. Правда грязными делами ей уже не приходится заниматься лично.
«Желание подобно розе пробивается сквозь грешную землю, напитанную кровью. Это и есть мое оружие».
Нет, она наносит физический урон
Для особо одаренного объясните – она, тип, наносит магический урон?